Перевозка по железной дороге «штурмового отделения» трофейных британских танков Mk IV. В составе отделения танки обоих типов — «самцы» и «самки».

Всего личный состав «танковых сил» рейхсвера вместе со штабом, персоналом танковой школы и мастерских включал около 2,5 тысячи человек. Сюда входили и запасные экипажи — они были приписаны к 1-му «штурмовому отделению», но именовались также «четвертым отделением». Всего личный состав «танковых сил» рейхсвера, вместе со штабом, персоналом танковой школы и мастерских включал около 2,5 тысячи человек. Сюда входили и запасные экипажи — они были приписаны к 1-му «штурмовому отделению», но именовались также «четвертым отделением».

Ожидая поступления в 1919 году большого количества легких танков LK, немцы планировали формировать из них батальоны по 30 машин (три роты по 10 танков в каждой), но этим планам не суждено было сбыться. У командования танки по-прежнему не вызывали особого энтузиазма. Генерал-фельдмаршал Гинденбург, осмотревший в марте в Шарлеруа первые 10 машин, высказался весьма скептически: «Вероятно. они не принесут большой пользы, но так как они уже сделаны, то мы попробуем их применить». В предстоящем наступлении в вопросах прорыва обороны германское командование основной упор делало на внезапность атаки, наступательный порыв пехоты, использование автоматического оружия, огневую мощь артиллерии и тщательную организацию ее огня. В наставлении «Атака укрепленных позиции» о танках практически не говорилось. Правда, Ставка Главного Командования издала инструкцию «Взаимодействие танков с пехотой», гласившую между прочим: «Пехота и танки продвигаются независимо друг от друга. При движении с танками пехота не должна подходить к ним ближе 200 шагов, так как по танкам будет открыт артиллерийский огонь». Указание о «независимости» продвижения пехоты и танков — фактическое повторение ошибки британского командования в начале боевого применения британских танков. Как видно, германское командование не оценило опыт сражения у Камбрэ 20 ноября 1917 г., когда каждый британский танк сопровождал специально выделенный взвод пехоты.

Организация танковых сил германского рейхсвера в 1918 г.

Одна из германских инструкций, впрочем, гласила: «Боевые машины являются оружием штурма, призванным помочь пехоте. По своему назначению они аналогичны батареям непосредственной поддержки пехоты. Подобно штурмовым частям пехоты, они должны направляться на узлы обороны противника, пулеметные гнезда и другие очаги сопротивления. Они должны разрушать заграждения и нарушать оборону, двигаясь во главе атаки, чтобы облегчить продвижение следующих за ними волн пехоты. Для достижения этого требуется улучшение взаимодействия штурмовых частей». Но формы этого взаимодействия еще предстояло выработать. При подготовке 1-го и 2-го «штурмовых отделений» в Бёвиле они прошли совместную тренировку с пехотными штурмовыми отрядами. Так, 1-е отделение в феврале 1918 г. проходило совместное обучение с полубатальоном 5-го штурмового батальона. Уже 1 февраля 1918 г. танкистам вместе с пехотинцами-штурмовиками здесь устроили смотр. За обучением танкистов наблюдал и капитан Й. Фольмер. 25 февраля 1918 г. здесь в присутствии генерала Людендорфа танки A7V № 505 и № 506 из 1-го «штурмового отделения» приняли участие в учениях по отработке атаки укрепленной полосы обороны совместно с бойцами 5-го штурмового батальона. Танки преодолели ряды колючей проволоки, снарядные воронки, сломали кирпичную стену, преодолели траншею шириной 2 м, но застряли в следующей траншее шириной 3 м. Превосходя британские «ромбовидные» танки по скорости хода, германские танки явно уступали им по способности преодолевать рвы и траншеи, что подтвердило сравнительное испытание A7V и трофейного Mk IV, проведенное 12–13 февраля 1918 г. Это сыграло свою роль в решении не заказывать танков A7V сверх уже заказанных двадцати. Если не считать преодоления рвов и траншей, ходовые возможности танков A7V вполне позволяли им поддерживать в бою действия штурмовых групп, составленных из специально обученных пехотинцев и саперов. К примеру, командир 5-го штурмового батальона капитан Вилли Pop — ветеран «штурмовых» частей рейхсвера, отличившийся еще под Верденом в 1916 г. — признал, что танки при всех их недостатках могут сыграть важную роль на подходящей для их действий местности.

Танки 2-го «штурмового отделения», слева направо: № 504 «Шнук», № 563 «Вотан», № 525 «Зигфрид». Конец июня — начало июля 1918 г. Танки видны с кормовой части. Обратим внимание на дополнительное бронирование рубок и на расположение опознавательных знаков. Маскировочные сети и брезент уложены на крыше, на буксирном крюке танка № 504 подвешена спинка сидения пулеметчика.

Уже в августе 1918 г. танк № 560 проходил учения совместно с 6-м Баварским штурмовым батальоном. Много позже сочетание тактики штурмовых групп с танковыми подразделениями (плюс, конечно, радиосвязь и взаимодействие с артиллерией и авиацией) дало новой германской армии существенные преимущества. Сами танкисты тоже проходили подготовку для действий в качестве пехотинцев-штурмовиков — на случай покидания машины (не случайно в состав возимого в танке вооружения пытались ввести ранцевый огнемет). Если же машина лишалась подвижности, но могла вести огонь, предполагалось использовать ее на поле боя как ДОТ. Упоминается, что в танке во время боя могло находиться больше штатных 18 человек — дополнительные бойцы не столько помогали бы экипажу в танке (скорее, наоборот). сколько усиливали его именно при действиях вне машины в качестве пехотной штурмовой группы. Для переброски по железной дороге одного «штурмового отделения» танков A7V требовалось 27 железнодорожных вагонов: шесть открытых грузовых платформ для танков (одна платформа — резервная), 12 платформ для автомобилей и тягачей, четыре вагона для запаса горючего, боеприпасов, ЗИП и т. п., 5 вагонов для личного состава. Для погрузки танка на железнодорожную платформу экипажу обычно приходилось строить специальную рампу, загрузку производить с торца платформы (бывало, танки, заезжая на платформу, падали с платформ при развороте). Танк на платформе накрывали масксетью или брезентом.

ТАНКИ И ЭКИПАЖИ — ОКРАСКА, ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ ЗНАКИ, ЭКИПИРОВКА

Германские танки окрашивались различно. Поначалу преобладала однотонная окраска в светло-зеленый или серо-стальной цвет «фельдграу». Некоторые танки — по примеру британских — стали покрывать деформирующей пятнистой окраской. Пятнистую окраску из сочетания красок различных цветов (буквально тех, что «были под рукой») имели, к примеру, A7V № 501 в ходе испытаний, танки № 506, № 507, № 529 и № 562 во время весенних боев 1918 года, № 560 в июне, № 504 и № 528 — в августе. Танк № 505 и под Сен-Кантен в марте, и под Виллер-Бретонне в апреле нес камуфляжную окраску из размытых пятен. В бою у Реймса 15 июля 1918 г. танки A7V несли камуфляжную краску в виде неправильных желтых и красно-бурых пятен поверх зеленого фона.

Taнк A7V № 505 вскоре после передачи из 1-го в 3-е «штурмовое отделение». Апрель 1918 г. Танк несет ранний вариант камуфляжной окраски, крестов и тактических номеров пока нет. Обратим внимание на «козловую» установку орудия, а также на вспомогательную мушку, надетую на ствол орудия.

Oт французов немцы позаимствовали прием рисовать на броне фальшивые смотровые щели, чтобы отвлечь на них огонь стрелков и пулеметчиков противника — фальшивые смотровые лючки нес, например, танк № 525 в боях того же июля 1918 г. На бортах, на лобовом и кормовом листах рисовались черные «тевтонские» кресты, соответствующие знаку ордена «Железный крест», такие кресты в то время уже использовались как опознавательные знаки германских военных самолетов. Поначалу на каждом борту танка рисовался один крест, а с мая 1918 года — по два. Танк A7V № 507 в марте 1918 г., кроме того, нес на лобовой части упрощенное изображение знака Железного креста. Большие кресты служили скорее не для «поднятия духа» экипажей, а для предохранения их от обстрела своими же войсками — ведь германская пехота и артиллерия больше привыкла к наличию танков у противника. Некоторые танки — как, например, № 527 — имели кресты и на вентиляционных решетках крыши — очевидно, в расчете на свои самолеты-штурмовики. После апреля 1918 г. между крестами посередине борта, а также на лобовом и кормовом листах помещалась цифра — номер танка в подразделении (танки 1-го «штурмового отделения» несли черные арабские цифры поверх пятнистого камуфляжа еще перед боем 24 апреля 1918 г. у Виллер-Бретонне). Номер мог располагаться внутри окружности — в частности, белая окружность соответствовала 1-му отделению. Во 2-м отделении для нумерации танков использовали римские цифры — поначалу их писали белым по бокам от «железных крестов» на передней и задней части корпуса, а после боев у Виллер-Бретонне на танках 2-го отделения номера наносили на бортах между «железными крестами» красными римскими цифрами с белым окаймлением. А вот A7V 3-го «штурмового отделения» долго сохраняли по одному кресту на бортах и не несли на себе явно видимых тактических номеров. В соответствии с традициями тех лет каждая бронемашина имела, подобно кораблю или форту, собственное имя.